поједете цео тањир, кунем се да ћу вас стално хранити бесплатно.
«Он предлагает пари», — перевел Андрей. — «Если вы съедите всю тарелку, то он обещает кормить вас бесплатно каждый раз, как зайдете».
Князь Бринский в деньгах не нуждался, но, черт возьми, пари-то было заманчивым. Не ради выгоды, а ради победы. Не хотелось ударить лицом в грязь перед добродушными хозяевами, да и проголодался я...
— Едну шливу, — потребовал я под рукоплескания. — Настало время тяжелой артиллерии.
Столыпин лишь покачал головой.
«Я вас предупреждал, ваше сиятельство. Видит бог, предупреждал...»
Я широко улыбнулся хозяевам. Те и правда начали скидывать купюры, ставя на то, сможет ли русский князь одолеть сербскую котлету. Я сам не заметил, как теперь к нам было приковано внимание всего ресторана. Ну, Коля, жги напалмом!
Половину плескавицы я съел, едва проглатывая — настолько проголодался. Но не учел одного обстоятельства: с каймаком она оказалась еще сытнее, и вскоре мой желудок запротестовал. Дескать, несколько дней питался какими-то изысканными плевками на тарелках в «Балканском экспрессе», а тут без объявления войны решил пуститься во все тяжкие.
— Хайде, кнез!
— Хайде! Хайде!
Это они меня так подбадривали. И правда, теперь весь ресторан болел за меня. Люди позабыли о своей еде и напитках и наблюдали за моим сражением с плескавицей как за спортивным матчем. До чего же азартный и душевный народ. Еще и дня не пробыл в Сербии, а в сербов уже влюбился.
— Jош едну шливу, молим! — потребовал я, собираясь с силами. — И «Милоша».
Так, сначала мясо с салатом — зелень неплохо его проталкивает. Шливу — то есть сливовую ракию, национальную гордость — мелкими глотками. А вот с «Милошем» я решил немножко схитрить. Когда я активировал силы, ресурсы моего организма расходовались быстрее. Если просто использовать минералку для активации силы без внешних проявлений, мой метаболизм разгонится примерно в два раза... Лишь бы на картошку силы остались.
— Хайде! Хайде!
— Добар кнез!
— Сто на кнеза!
— Двесто на плескавицу!
Они продолжали тотализатор. Даже конобары «подвисали» возле нашего столика. Я бы не удивился, увидев, что к окнам ресторанчика припали зеваки и тоже болеют или делают ставки.
Еще четверть плескавицы и половина салата отправились внутрь. Желудок запротестовал и начал угрожать отправить непрошеные яства обратно. Так, пора... Я открутил крышку минералки и налил полный стакан.
«Лучше этого не делать», — предупредил Столыпин. — «Это лишнее».
Ну Андрей-то не знал о моем маленьком секретике... Поэтому я бахнул целый стакан под улюлюканье. Сила тут же вскинулась внутри меня, почуяв родную водичку. Я замер на несколько мгновений, усиливая блокировку браслета. Главное — искрами не сыпать, а остального местные наверняка не заметят. Может, что-то заподозрит Столыпин, но портить мое выступление не станет.
Все внутри меня завибрировало, минералочка активировала силу. Я направил ее под ноги, в землю. Так проще утилизировать излишек потенциала. Минута, другая... И я снова захотел есть. Теперь я набросился на еду, закусывая остатки мяса не только салатом, но и картошкой.
И заметил, что у хозяина удивленно округлились глаза.
— Второе дыхание открылось, — улыбнулся я Столыпину, и тот перевел местным.
Мужики взирали на меня с неподдельным интересом и явно не верили своим глазам. Я же продолжал сосредоточенно уплетать содержимое своей тарелки, даже почти не притрагиваясь к шливе.
Наконец я закончил, взял кусок лепешки, вытер сок и отправил финальный аккорд в рот.
— А сада треба ми кафа, — заключил я, победно улыбнувшись.
Зал ресторанчика взорвался криками и аплодисментами. Я сам не заметил, как меня подхватили вместе со стулом и закружили под потолком. Вот это они зря — теперь силу пришлось тратить на то, чтобы от этой тряски не отправить все обратно.
— Ай да рус! Ай да кнез!
Когда меня наконец-то вернули за стол, хозяин протянул руку:
— Сећам се свог обећања!
«Он подтверждает условия пари. Вв выиграли, ваше сиятельство, и теперь можете рассчитывать на бесплатную трапезу в этом заведении».
Я широко улыбнулся. Ну да, совсем немножко схитрил. Но ведь родовая сила — это тоже часть меня... Так что не сказать, что это был прямо уж обман.
Празднование моей героической победой над гурманской плескавицей потихоньку стихало. Конобары вернулись к работе, гости занялись обедом. А я наслаждался крепчайшим черным кофе и званием грозы котлет.
Педжо с друзьями попрощались и разошлись каждый своей дорогой, и Столыпин наконец смог мне все высказать.
— Это вы так не хотели привлекать внимание, да, ваше сиятельство?
— Само получилось...
— Я имею в виду не еду, а Альтанна. Одно хорошо — теперь мы знаем, кто решил сделаться вашим врагом. Я смогу навести справки.
Я допил кафу